В древнем Самарканде, городе, который веками служил перекрестком цивилизаций, на прошлой неделе разыгрался новый акт «Большой игры» XXI века. Впервые в истории лидеры пяти центральноазиатских республик — Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана — встретились с высшим руководством Европейского Союза на первом в истории саммите ЕС-Центральная Азия. Регион, некогда считавшийся далекой периферией мировой политики, сегодня превратился в арену острого геополитического соперничества, где пересекаются интересы крупнейших мировых держав.

Исторический саммит: новые возможности и скрытые условия

3-4 апреля 2025 года Самарканд принял президента Европейского совета Антонио Косту и главу Европейской комиссии Урсулу фон дер Ляйен. Европейские лидеры привезли с собой весомый «подарок» — инвестиционный пакет на 12 млрд евро, направленный на развитие транспортной инфраструктуры, добычу критически важных полезных ископаемых, цифровизацию и решение водно-энергетических проблем региона.

«Европа и Центральная Азия решили поднять наше сотрудничество до уровня стратегического партнерства. В неспокойном мире мы посылаем ясный и мощный сигнал: мы являемся партнерами по выбору, и мы можем полагаться друг на друга», — заявила Урсула фон дер Ляйен на саммите.

Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев, выступивший хозяином встречи, подчеркнул историческое значение момента: «Наш саммит приведет к историческому решению об установлении стратегического партнерства между Центральной Азией и Европейским Союзом. Я убежден, что наше стратегическое партнерство должно быть наполнено конкретными решениями, проектами и программами».

Однако за красивыми фасадами дипломатических заявлений скрывались жесткие условия, которые страны региона вынуждены были принять в обмен на европейские инвестиции и поддержку.

Цена европейских денег: причем тут Кипр?

Одним из самых противоречивых аспектов саммита стало включение в совместное заявление пункта о поддержке резолюций Совета Безопасности ООН №541 (1983) и №550 (1984), которые отказывают в признании Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК).

Стоит отметить, что Турция в последние годы активно развивала отношения со странами Центральной Азии через Организацию тюркских государств и считает их своими естественными союзниками. В этом плане решение центральноазиатских стран вызвало серьезное удивление наблюдателей. Несмотря на то что ТРСК имеет статус наблюдателя в Организации тюркских государств, три ключевых участника этой организации — Казахстан, Узбекистан и Туркменистан — не только поддержали позицию ЕС по кипрскому вопросу, но и повысили уровень своих дипломатических отношений с греческой частью острова, назначив туда послов.

Президент ТРСК Эрсин Татар призвал тюркские государства к осторожности в отношениях с греками-киприотами. По его мнению, недавнее соглашение между ЕС и тюркскими государствами нацелено на изоляцию ТРСК. «Тюркские государства должны быть бдительны — игра, которую ведет греческая сторона, нечеловечна», — предупредил Татар, призывая обеспечить равноценные отношения как с греческой, так и с турецкой частью острова.

Министр транспорта ТРСК и лидер Партии возрождения Эрхан Эрикчи в эфире одного из турецких телеканалов не скрывал своего разочарования: «Мы не можем мириться с тем, что тюркские республики, которых мы считаем друзьями и братьями, открывают посольства на греко-кипрской стороне, игнорируя ТРСК — страну, обладающую статусом наблюдателя в Организации тюркоязычных государств».

Примечательно, что единственным членом Организации тюркских государств, твердо отстаивающим право турок-киприотов на создание собственного независимого государства, остался Азербайджан. Президент Ильхам Алиев на международном форуме в бакинском университете ADA недвусмысленно заявил: «Среди наших братьев в Северном Кипре нет и тени сомнения в том, что мы будем с вами до конца — до тех пор, пока не будет создано независимое государство».

Центральная Азия в фокусе глобального внимания

Интерес к Центральной Азии в последние месяцы демонстрируют не только европейцы. Буквально через несколько дней после саммита в Самарканде министр иностранных дел Узбекистана Бахтиёр Саидов посетил Вашингтон, где провел переговоры с государственным секретарем США Марко Рубио.

«Сильный партнер в борьбе с нелегальной иммиграцией и терроризмом. Существует большой потенциал для инвестиций между нашими странами и сотрудничества в сфере критически важных минералов и других секторах», — так охарактеризовал Рубио своего узбекского коллегу в социальной сети X.

Показательно, что еще до европейского саммита Центральную Азию посетили высокопоставленные израильские официальные лица. Спикер Кнессета Амир Охана совершил беспрецедентный визит в Узбекистан и Казахстан — это первый случай в истории, когда председатель израильского парламента посетил эти страны.

В Казахстане Охана был принят на высшем уровне — с ним встретился президент Касым-Жомарт Токаев. В центре обсуждения были вопросы экономического сотрудничества, особенно в сфере водных ресурсов.

Почему все хотят дружить с Центральной Азией?

Стремительный рост интереса к региону объясняется несколькими ключевыми факторами, превращающими Центральную Азию из периферии мировой политики в одну из ее наиболее перспективных арен.

Во-первых, регион обладает колоссальными запасами природных ресурсов — от углеводородов до редкоземельных металлов, критически важных для современных технологий. В условиях, когда Европа стремится снизить свою зависимость от российских энергоносителей, а США и Китай борются за контроль над цепочками поставок критического сырья для высокотехнологичных производств, центральноазиатские ресурсы приобретают стратегическое значение.

Во-вторых, географическое положение региона на перекрестке транспортных коридоров между Азией и Европой делает его ключевым звеном в формировании новых торговых маршрутов. Европейский Союз активно продвигает развитие Транскаспийского международного транспортного коридора, который позволит сократить время доставки грузов между ЕС и Центральной Азией до 15 дней, минуя территорию России.

Складывается ощущение, что ЕС пытается лихорадочно наверстать упущенное после многих лет недостаточного взаимодействия с регионом, что является признанием стратегической роли Центральной Азии в формирующихся глобальных цепочках поставок и логистике.

В-третьих, после ослабления позиций России в регионе, вызванного конфликтом в Украине, образовался своеобразный геополитический вакуум, который стремятся заполнить другие глобальные игроки. Администрация Трампа в США, Европейский Союз и Китай активно конкурируют за влияние в странах, которые десятилетиями считались частью российской сферы интересов.

Новая «Большая игра» и перспективы региона

Сегодняшняя ситуация в чем-то напоминает «Большую игру» XIX века, когда Российская и Британская империи соперничали за влияние в Центральной Азии. Однако современная версия этого геополитического соревнования гораздо сложнее — в ней участвуют не две, а несколько великих держав, а сами центральноазиатские государства давно перестали быть пассивными объектами мировой политики.

Недавнее трехстороннее соглашение между Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном о взаимном признании границ, подписанное 31 марта в таджикском городе Худжанде, продемонстрировало растущую способность стран региона самостоятельно решать застарелые проблемы, без внешнего посредничества. Это соглашение, к которому страны шли три десятилетия, знаменует новый этап в региональном сотрудничестве.

Страны Центральной Азии все активнее проводят так называемую «многовекторную» внешнюю политику, стремясь извлечь максимальную выгоду из сотрудничества с различными глобальными игроками. Повышение уровня партнерства с ЕС можно рассматривать как попытку сбалансировать влияние отдельных великих держав.

Однако, как показала ситуация с признанием резолюций ООН по Кипру, такая политика может обернуться серьезным ущербом для отношений с историческими и культурными союзниками ради экономической выгоды. Поддержав европейскую позицию по кипрскому вопросу, страны, еще недавно подчеркивавшие важность тюркского единства, фактически отодвинули на второй план интересы своих традиционных партнеров, отдав предпочтение развитию экономических связей с ЕС.

Что дальше?

Поддержка резолюций ООН по Кипру странами Центральной Азии ясно показывает, что в современном мире узкие экономические интересы нередко берут верх над историческими, культурными и даже цивилизационными связями. Перспектива получения 12 млрд евро европейских инвестиций, по-видимому, стала значимым фактором, повлиявшим на готовность тюркских государств проявить гибкость в вопросе, который имеет особую политическую чувствительность для Турции.

Однако для самих стран Центральной Азии подобная политика может оказаться рискованной в долгосрочной перспективе. Сегодня они получают европейские инвестиции и поддержку, завтра — американские технологии и израильскую экспертизу. Вместе с тем ситуация вокруг конфликта в Украине продемонстрировала ненадежность и откровенную слабость европейских партнеров. А в случае с США и вовсе существует вероятность пересмотра долгосрочных обязательств при смене администрации в Вашингтоне.

Турция, со своей стороны, исторически демонстрировала последовательность в поддержке тюркских государств, опираясь не только на экономические расчеты, но и на глубокие цивилизационные связи. Насколько мудрым было решение поставить под удар эти отношения ради сиюминутной выгоды — покажет время.

Что касается ситуации вокруг Северного Кипра, то, несмотря на дипломатические маневры центральноазиатских государств, борьба за признание ТРСК далека от завершения. Культурные, исторические и экономические связи между тюркскими народами слишком глубоки, чтобы их могли разрушить конъюнктурные политические решения. Более того, позиция Азербайджана, твердо поддерживающего право турок-киприотов на независимость, показывает, что идея тюркской солидарности остается живой.

В конечном счете геополитические игры вокруг Центральной Азии будут продолжаться. Древний Самарканд, видевший на своем веку множество империй и цивилизаций, вновь становится свидетелем нового раунда «Большой игры». Но, как учит история, в этой игре побеждает не тот, кто предлагает больше денег, а тот, кто способен выстроить по-настоящему доверительные и взаимовыгодные отношения, основанные не только на экономическом расчете, но и на взаимном уважении, общности ценностей и исторических связях.