26 августа, выступая на встрече с членами своего кабинета министров в Белом доме, президент США Дональд Трамп сделал достаточно громкое заявление:  «Я говорю об экономике, потому что мы не собираемся начинать мировую войну. Это будет экономическая война, и она будет плохой. Она может плохо сказаться на России».

Однако эти угрозы нельзя назвать беспрецедентными. Практически с начала года, пытаясь усадить российскую и украинскую стороны за стол переговоров, Трамп пробует тактику кнута и пряника. Для России в роли кнута в частности выступают угрозы повышения тарифов на российский экспорт, а также для стран, закупающих российские энергоресурсы. А в роли пряника – соответственно обещание не вводить новые  санкции и ослабить уже существующие. Однако если одна и та же угроза повторяется в течение многих месяцев и не реализуется на практике, ее способность внушать страх со временем сходит на нет. Как показывает история с законопроектом влиятельного конгрессмена-республиканца Линдси Грэма.

Закон «500%-ный молот»: поддержка, но никакого исполнения

Законопроект о введении 500% санкций для стран, покупающих российские энергоресурсы, был внесен сенатором Грэмом еще в мае и даже получил широкую поддержку в Конгрессе. Однако сам  Трамп назвал его «очень жестким», что остановило продвижение документа, несмотря на широкую поддержку сенаторов.

Правда, впоследствии президент США выражал поддержку законопроекту и даже упоминал о нем, пытаясь диктовать условия Москве.

Так, в июле Трамп выдвинул России ультиматум: 50 дней для переговоров, иначе последуют масштабные меры — 100 % пошлины на российский экспорт, заморозка активов и запреты для крупных банков, включая Сбербанк и Газпромбанк, инвестиционный и энергетический сектор, а также вышеупомянутые вторичные санкции.

И тем не менее законопроект пока не реализован — президент лишь одобрил, но не инициировал его введение.

Что же останавливает Трампа?

Логика промедления

Одним из главных факторов является ситуация в американской политике. Конгресс активно продвигает законопроекты вроде Sanctioning Russia Act (S.1241), предусматривающий резкое ужесточение тарифов и ограничения против Москвы. Но сам Трамп относится к ним осторожно. Он понимает, что одобрение самых жестких мер может осложнить его отношения с собственным электоратом, особенно с теми, кто обеспокоен ростом цен на энергоносители и инфляцией.

Республиканцы в Конгрессе в целом поддерживают давление на Россию, однако часть из них выступает против чрезмерного вовлечения США в украинский конфликт. Для Трампа важно удерживать баланс между «ястребами» и «изоляционистами» внутри собственной партии.

Не стоит забывать и о внешних факторах. Европейские страны и Япония требуют от США большей определенности в санкционной политике. Однако Вашингтон вынужден учитывать риски дестабилизации мирового рынка энергоресурсов. Кроме того, жесткие вторичные санкции могут подтолкнуть Китай и Индию ксближению и более тесному сотрудничеству с Россией, что ослабит позиции США.

Экономический прагматизм

Трамп всегда рассматривал внешнюю политику через призму экономики. Его стратегия — заставить союзников по НАТО и торговых партнеров платить больше и одновременно минимизировать ущерб для американского бизнеса. Отсюда и осторожность в вопросе санкций: жесткие меры против России, особенно вторичные тарифы, ударят не только по Москве, но и по компаниям в Европе, Азии и самих США.

Например, планы ввести 100-процентные тарифы для стран, продолжающих покупать российскую нефть, вызвали резкую критику со стороны экспертов. Как пишет Al Jazeera, такие шаги способны нанести ущерб самим США и их союзникам больше, чем Кремлю. Именно поэтому Трамп предпочитает держать угрозу «в запасе» как инструмент давления, но не реализует ее немедленно.

Имиджевые соображения

Наконец, угроза санкций играет роль и во внутренней политике США. Трамп изображает решимость и жесткость по отношению к России, не прибегая к непопулярным экономическим мерам, которые могли бы ударить по американским потребителям. Это позволяет ему одновременно выглядеть «сильным лидером» и избегать прямых последствий своей политики.

Так будет ли экономическая война «плохой», и если будет, то для кого?

Можно сказать, что санкции для Трампа – это не реальное средство воздействия, а  скорее инструмент политического и дипломатического давления. И его стратегия строится на трех принципах: удержание баланса внутри США, минимизация экономических рисков и сохранение пространства для переговоров с Москвой.

Вызывает сомнения, способна ли такая политика реально приблизить окончание российско-украинской войны? Тем более что бесконечная попытка маневрировать, отсутствие реализации угроз на практике подрывают доверие союзников и дают Москве время для затягивания переговоров и развития наступления в Украине.